Громадянська Освіта

http://osvita.khpg.org/index.php?id=1190719561


Глава 1. Естественный закон: АНТИЧНОСТЬ И СРЕДНЕВЕКОВЬЕ — ПРЕДЫСТОРИЯ ИДЕИ

25.09.2007
автор: Л.Богораз, А. Даниэль
джерело: www.memo.ru

Из книги "Свобода. Равенство. Права человека"

АТОССА. Кто же вождь у них и пастырь, кто над войском господин?
ХОР. Никому они не служат, не подвластны никому.
АТОССА. Как же сдерживают натиск иноземного врага?
ХОР. Так, что Дариеву даже погубить сумели рать...

Строфа 3
Азия больше не будет
Жить по персидской указке.
Больше не будут народы
Дань приносить самодержцам,
В страхе не будут люди
Падать наземь. Не стало
Царской власти сегодня.

Антистрофа 3
Люди язык за зубами
Сразу держать перестанут:
Тот, кто свободен от ига,
Также и в речи свободен.

Эсхил. Персы

 

Представления о человеческой свободе, достоинстве, личной независимости, общественной справедливости, из которых впоследствии выросла концепция прав человека, существовали, по-видимому, в течение всей истории человечества. Вероятно, люди размышляли о справедливости и свободе всегда. Следы подобных размышлений можно найти практически во всех великих религиозно-этических учениях древности. Конечно, чем более отдаленного прошлого мы коснемся, тем более непривычными, странными, противоречивыми покажутся нам взгляды древних на этот предмет.

Однако осознание спорности, неоднозначности соответствующих понятий пришло к людям много позже, как позже начались и попытки постичь их собственным разумом. Европейская культура унаследовала «спор о свободе» от античности. Античные мыслители — софисты, киники, стоики — не просто провозглашали те или иные общественные нормы и ценности, но и старались обосновать (или опровергнуть) их с помощью доводов рассудка и чувства, опираясь на религиозные представления, или обходясь без них. Именно в античных полисах — городах-государствах Древней Греции — впервые прозвучали сами термины «политическая свобода», «равенство людей», «гражданские права». Именно там, в VI–IV вв. до н.э., философы начали напряженно и трагически осмыслять те противоречия, с которыми неминуемо сталкивается общество, стремящееся к самоосознанию и совершенствованию. К этим же вопросам снова и снова вынуждена будет возвращаться общественная мысль последующих веков и тысячелетий, вплоть до наших дней.

* * *

Хотя теперь привычно звучат слова: «Я имею право...», они не всегда были столь обычны или даже просто возможны. Эти слова, например, не могли прозвучать в устах древнего грека. Те могли сказать, что правильно сделать то-то, но не имели представления об обладании правами. К правам не относились как к собственности.

П.М.Стирк, Д.Вейгалл. Введение в политические идеи (Stirk P., Veigall D. An Introduction to Political ideas. N.Y., 1995)

* * *

В 1989 году в Париже, во время торжеств, посвященных двухсотлетию Великой французской революции, высокопоставленная гостья из Великобритании поставила под сомнение значительность происходящего, утверждая, что понятие прав человека не является новшеством, которым мы обязаны творцам французской революции, поскольку оно восходит к древним грекам.

Разразился дипломатический скандал. На карту были поставлены важные вопросы национального самосознания. Отношения с классической древностью неожиданно переместились на авансцену и оказались в фокусе политической дискуссии: кто прав — премьер-министр Великобритании или президент Франции?

Как это часто бывает с подобными вопросами, можно найти аргументы в пользу обеих точек зрения — гораздо больше, чем было найдено в то время, когда г-жа Тэтчер решила саботировать революционные празднества. Сказать, что древние греки заложили фундамент западной цивилизации, легко, но далеко не просто в точности определить, что именно мы получили от них по наследству.

М.Бернет. Имели ли древние греки понятие
о правах человека?

 

 

Афины: за и против

Одной из самых острых дискуссий античности стал спор между теми, кто отстаивал приоритет интересов коллектива (чаще всего речь шла о полисе, т.е. государстве в целом) над правами отдельного индивидуума, и сторонниками возникшей в рамках афинской демократии точки зрения на общественное устройство как на инструмент, существующий для достижения счастья, благоденствия и безопасности отдельных его граждан.

С одной стороны, среди защитников индивидуальной гражданской свободы эллинов мы видим лидера демократов Перикла, историка Фукидида, драматургов Эсхила, Софокла и Еврипида.

С другой стороны, крупнейший мыслитель античности Платон (и, отчасти, его ученик Аристотель) во многих работах настолько последовательно отстаивал ценность общественного неравенства и примат «общего блага» над личными интересами членов общества, что некоторые современные исследователи рассматривают его как «отца тоталитарных идеологий». Следует признать, однако, что в контексте афинской демократической традиции, еще сохранявшей силу в IV в. до н.э., «антиэгалитарная» и антидемократическая утопия Платона требовала от автора немалого интеллектуального мужества.

* * *

В частных делах у нас [в Афинах — Сост.] все пользуются одинаковыми правами по законам. ...В нашем государстве мы живем свободно... не раздражаемся, если кто делает что-нибудь в свое удовольствие, и не показываем при этом досады, хотя и безвредной, но все же удручающей другого... в общественной жизни... повинуемся властям и законам, в особенности установленным в защиту обижаемых... Мы всем разрешаем посещать наш город и никогда не препятствуем знакомиться и осматривать его и не высылаем чужестранцев... Одни и те же люди у нас одновременно бывают заняты делами и частными, и общественными. Однако и остальные граждане, несмотря на то, что каждый занят своим ремеслом, также хорошо разбираются в политике; ...мы не думаем, что открытое обсуждение может повредить ходу государственных дел... Считайте за счастье свободу, а за свободу — мужество.

Перикл (в изложении Фукидида)

* * *

В государственном строе три начала притязают на равную значимость — свобода, богатство, добродетель...

Аристотель. Политика

* * *

Для благоденствия людей нужно, чтобы силу имел голос закона, а не гнев какого-либо человека, чтобы свободные люди опасались улик, а не обвинения, чтобы бeзoпacнocть граждан зависела не от тех, кто льстит династам и клевещет на граждан, а от верности законам.

Гиперид (ок.389–322 до н.э.)

* * *

...Ясно, что только те государственные устройства, которые имеют в виду общую пользу, являются, согласно со строгой справедливостью, правильными; имеющие же в виду только благо правящих — все ошибочны и представляют собой отклонения от правильных: они основаны на началах господства, а государство есть общение свободных людей.

Аристотель. Политика

* * *

В образцово устроенном государстве жены должны быть общими, дети — тоже, да и все их воспитание будет общим... Если кто из мужчин... коснется женщины... без разрешения правителя на их союз, мы скажем, что такой мужчина преподнес государству незаконного ребенка...

Платон. Государство

* * *

Философия Платона — наиболее яростная и основательная из всех известных в истории нападок на либеральные идеи.

Р.Кроссман. Платон сегодня

 

* * *

 

...Никто никогда не должен оставаться без начальника — ни мужчины, ни женщины. Ни в серьезных занятиях, ни в играх никто не должен приучать себя действовать по собственному усмотрению: нет, всегда — и на войне, и в мирное время — надо жить с постоянной оглядкой на начальника и следовать его указаниям... Пусть человеческая душа приобретет навык совершенно не уметь делать что-либо отдельно от других людей и даже не понимать, как это возможно. Пусть жизнь всех людей всегда будет возможно более сплоченной и общей. ...Надо начальствовать над другими и самому быть у них под началом. А безначалие должно быть изъято из жизни всех людей и даже животных, подвластных людям.

...Сношения государств с другими государствами обычно ведут к разнообразному смешению нравов, так как чужеземцы внушают местным жителям различные новшества. Это принесло бы величайший вред гражданам, обладающим, благодаря правильным законам, хорошим государственным устройством...

Прежде всего, кто не достиг сорока лет, тому вовсе не должно разрешать путешествовать куда бы то ни было. Затем вообще не разрешается никому путешествовать по частным надобностям, а только по общегосударственным... Вернувшись на родину, эти люди укажут молодым, что законы, определяющие государственный строй иных государств, уступают нашим.

...Существует ли в наше время где-либо и будет ли когда, чтобы общими были жены, дети, все имущество и чтобы вся собственность, именуемая частной, всеми средствами была повсюду устранена из жизни? Чтобы измышлялись по мере возможности средства так или иначе сделать общим то, что от природы является частным, — глаза, уши, руки, — так, чтобы казалось, будто все сообща видят, слышат и действуют, все восхваляют или порицают одно и то же? По одним и тем же причинам все будут радоваться и огорчаться, а законы по мере сил как можно более объединят государство. ...Выше этого, в смысле добродетели, лучше и правильнее никто никогда не сможет установить предела!

...Судья, опираясь на закон, должен присудить тех, кто впал в нечестие... к заключению в софронистерий не меньше, чем на пять лет. в течение этого времени никто из граждан не должен иметь к ним доступа, кроме участников Ночного собрания [нечто вроде идеологической полиции в платоновском «идеальном государстве». — Сост.], которые будут его увещевать и беседовать с ним ради спасения его души... Когда же истечет срок заключения, тот из них, кто покажет себя рассудительным, пусть получит свободу и живет вместе с другими рассудительными людьми. в противном же случае, то есть если он снова заслужит подобное наказание, его следует покарать смертью.

Платон. Законы

* * *

 

Никто никогда не выражал более честно свою враждебность по отношению к личности. Эта ненависть глубоко укоренена в... философии Платона. Личность и ее свободу он ненавидит... личность для Платона — сам сатана...

Платоновские нападки направлены против индивидуализма в нашем смысле, т.е. против прав человека... Почему Платон пытался нападать на индивидуализм? Я думаю, он хорошо знал, что делал... Освобождение личности было великой духовной революцией, приведшей к разрушению родового строя и возникновению демократии. Сверхъестественная социологическая интуиция Платона проявляется в том, как безошибочно он распознает врага, где бы тот ни встретился.

Индивидуализм в Древней Греции был составной частью старой интуитивной идеи справедливости. И эта справедливость, в отличие от платоновской, означала не здоровье и гармонию в государстве, а определенный способ отношения к личности. Это подчеркнул Аристотель, говоря, что «справедливость есть нечто, имеющее отношение к личности». Этот элемент индивидуализма подчеркивали представители поколения Перикла. Сам Перикл ясно показал, что законы должны гарантировать равную справедливость «в частных делах всем». Однако он не ограничился этим утверждением: «Мы... не раздражаемся на тех, кто делает что-либо в свое удовольствие». (Сравните с замечанием Платона о том, что государство не дает им «возможности уклониться куда кто хочет».) Перикл настаивает на том, чтобы индивидуализм связывали с альтруизмом: «Мы... повинуемся... законам, а из них в особенности тем, которые существуют на пользу обижаемым». Кульминация речи Перикла — это описание молодых афинян, которые смогут, когда вырастут, «приспособиться к занятиям самым многообразным и... добиться для себя независимого состояния».

Этот объединенный с альтруизмом индивидуализм стал основой нашей западной цивилизации. Это — ядро христианства («возлюби ближнего своего», — сказано в Священном писании, а не «возлюби род свой»), а также всех этических учений, получивших развитие в нашей цивилизации и ускорявших ее прогресс. Это также и основное практическое учение Канта («всегда относись к другому человеку как к цели, а не как к простому средству достижения своих целей»). Ни одна другая мысль не оказала такого мощного влияния на нравственное развитие человечества.

Платон не ошибся, увидев в этом учении врага кастового общества. Недаром именно его он ненавидел больше других современных ему «подрывных» учений.

К.Поппер. Открытое общество и его враги
(
М., 1992. Т.1, 2)

 

 

Свобода, справедливость, общество

Именно в античной Элладе, с ее приверженностью к логическому анализу, впервые был поставлен вопрос о происхождении общественных ценностей — в том числе таких, как свобода и право. Уже тогда некоторые философы осознали, что между стремлением к личной свободе и общественной целесообразностью может возникнуть определенное противоречие — мысль, нестерпимая для гармонического сознания древних греков.

Разными философскими школами это противоречие разрешалось по-разному. Одни (последователи Платона) требовали полного подчинения личности интересам общества. Другие (так называемые киники), наоборот, отрицали всякую ценность общественной жизни в сравнении с жизнью свободного человеческого духа. Третьи пытались примирить оба начала, пытаясь вывести их из общей основы — добродетели, или справедливости, или общего блага.

Спорили и о том, как соотносятся между собой права, провозглашаемые как нравственный императив, и права, обеспеченные законом (позитивные, как сказали бы современные юристы). Эти споры неизбежно приводили к вопросу об источнике и природе права — является ли оно лишь выражением воли законодателя или же носит высший и безусловный характер. Последней точки зрения придерживались Аристотель и стоики, противопоставлявшие законам и обычаям различных полисов единый «естественный закон», не зависящий от человеческих желаний.

Идее «естественного закона», трактуемого то как проявление природы человека и общества, то как выражение божественной воли, предстояло господствовать в умах почти два с половиной тысячелетия.

Выраженный политический аспект концепции свободы в античном мире резко контрастирует с современными взглядами, делающими упор на свободу личности от политического контроля и вмешательства.

...Быть свободным означало возможность — и даже обязанность — участвовать в политической жизни.

...Для [древнего] грека свобода представлялась вполне совместимой с властью общества над личностью, если это власть, осуществляемая в соответствии с законом, а не по воле деспота. Аналогично, смысл свободы усматривался в первую очередь в ее полезности для общества, а не в значении ее для личности. Говоря об этом отличии трактовки свободы в эпоху античности и в новое время, французский либерал Бенжамен Констан предостерегал общество от всякой попытки возврата к прежним взглядам.

...Идея приоритета личной свободы перед свободой общества существовала и в античности, ее выражали киники, отстаивавшие самодостаточность личности и презиравшие общественную жизнь.

П.М.Стирк, Д.Вейгалл. Введение в политические идеи

 

* * *

[В обоснование причин, почему я должен уважать чужие права,] древний мыслитель сосредоточился бы на причинах, по которым я не должен быть несправедливым...: не будучи справедливым, я не могу считаться хорошим, добродетельным человеком. Справедливость — одна из добродетелей, а добродетели необходимы не только для морального благополучия, но и для счастья. Только добрые поистине счастливы...

...Тот же ход рассуждений приложим и к моим обязанностям по отношению к другим людям и их обязанностям по отношению ко мне. Конечная причина, почему мы должны уважать права друг друга, состоит в том, что справедливость является существенным аспектом нашего собственного счастья.

С современной точки зрения перед нами ярко выраженная идеалистическая концепция. Она предполагает, что общая заинтересованность в добродетели и справедливости может быть достаточной для достижения в обществе гармонии.

М.Бернет. Имели ли древние греки понятие
о правах человека?

* * *

Закон ставит своей целью... благо всего государства. То убеждением, то силой обеспечивает он сплоченность всех граждан, делая так, чтобы они были полезны друг другу в той мере, в какой они вообще могут быть полезны для всего общества. Выдающихся людей он включает в государство не для того, чтобы предоставить им возможность уклоняться куда кто хочет, но чтобы самому пользоваться ими для укрепления государства.

Платон. Государство

* * *

Бытие возникает не ради тебя, а, наоборот, ты — ради него... Любой искусный ремесленник делает все ради целого, а не целое ради части.

Платон. Законы

* * *

Даже если для одного человека благом является то же самое, что для государства, более важным и более полным представляется все-таки благо государства, достижение его и сохранение. Желанно, разумеется, и [благо] одного человека, но прекраснее и божественней благо народа и государства.

Аристотель. Никомахова этика

* * *

Платоновское понятие справедливости в корне отличается от нашего... Платон называет «справедливой» классовую привилегию, в то время как мы обычно подразумеваем под справедливостью отсутствие такой привилегии. Однако к этому различие не сводится. Мы имеем в виду равенство по отношению к индивидам, в то время как Платон рассматривает справедливость не как отношение между индивидами, а как свойство целого государства, основанного на отношениях между классами. Государство справедливо, если оно здорово, сильно, едино, то есть стабильно.

К.Поппер. Открытое общество и его враги

* * *

Права, которые принадлежат всем людям, должны основываться не на афинском или спартанском законодательстве, а на божественном законе, моральном законе или естественном законе, т.е. восходить к источнику, первичному и высшему по отношению к законодательным уложениям того или иного общества. Говорим ли мы о «естественных правах», или употребляем более модное понятие «права человека», исходным представлением остается то, что люди обладают этими правами прежде и независимо от какого бы то ни было гражданского порядка. Предполагается, что такие права определяют границы допустимого в законодательстве. Они происходят от норм, по которым можно судить обыкновенные законы и определять их несоответствие правам человека...

[Cтоическая теория естественного закона] постулирует целую систему законов, основанных на природе и распространяющихся на все разумные существа.

М.Бернет. Имели ли древние греки понятие о правах человека?

* * *

Невозможно отыскать какой-либо иной принцип или какой-либо иной источник справедливости, кроме как данного нам самим Зевсом и Природой. Когда мы хотим что-либо сказать о добре или зле, то в качестве исходных точек любого нашего рассуждения всякий раз должны служить Бог и Природа.

Хрисипп (ок.280–208/205 до н.э.

* * *

Естественным правом является любое право, которое действует повсеместно и не зависит от того, считают ли его люди действующим или нет.

Аристотель. Никомахова этика

* * *

Существует закон частный и закон общий. Частный закон устанавливается каждым сообществом для себя и распространяется на его членов. Он бывает как писаным, так и неписаным. Общим законом я называю закон естественный. Ведь действительно существует нечто, осознаваемое до некоторой степени каждым, какая-то справедливость и несправедливость по природе, общая даже для тех, кто не связан между собой сообществом или договором. Именно это имеет в виду Антигона, утверждая, что вполне согласно со справедливостью похоронить, вопреки запрещению, труп Полиника, так как это справедливо по природе... Речь идет о Законе для всех, имеющем силу на пространстве всего Широкоправящего эфира и бесконечного света

Аристотель. Риторика

* * *

Еще в древности считали, что есть закон, отличающийся от законов земных правителей, закон высший и более могучий, нежели указы судей и царей. Одно из самых ранних и ярких воплощений этой идеи мы находим в трагедии Софокла «Антигона». Креон — царь Фив — приказывает, чтобы Полиника — изменника, убитого на поле брани, не хоронили, а оставили тело его на растерзание воронью и псам. Сестра Полиника, Антигона, восстает против этого приказа на том основании, что каждый человек, по ее мнению, имеет право быть похороненным. «И какое право имеет царь, — вопрошает она, — оторвать от меня брата моего?». Антигона хоронит брата, но за это ее арестовывают и приводят к Креону.

«Ты знаешь закон?» — спрашивает ее царь.
«Да», — отвечает она.
«Тогда зачем ты его нарушаешь?»

Антигона отвечает, что закон, который она нарушила, противоречит совести; он может быть законом государства, но он идет вразрез с законом справедливости. Антигона говорит, что царь, будучи простым смертным, не может отменить или преступить неотвратимые и неписанные законы Неба, ибо эти законы возникли не сегодня и не вчера, они бессмертны, и никому не дано знать источника их.

Не полагала, что твои всесильны так
Веленья, чтоб законы божьи устные —
Незыблемые все же — смертный мог попрать.
Ведь не отныне и не со вчера живут,
Когда ж явились — никому не ведомо.

Креон отвечает, что Полиник — изменник, и никакой правитель не может прощать изменников. Государство должно иметь законы и соблюдать их. Правителю следует подчиняться во всем, справедливо это или нет, иначе будет анархия. «А что, — вопрошает Креон, — может быть хуже анархии?»

Пьеса Софокла была бы значительно слабее, если бы аргументация Креона не была столь же логичной и сильной, как и доводы Антигоны... Древнегреческий драматург вскрывает глубокую и страшную трагедию, когда человек бросает вызов позитивному праву, обеспечивающему безопасность общества, когда он восстает против установившегося авторитета во имя совести или «неотвратимых неписаных законов Неба».

...Эмоционально реагировать на пьесу Софокла легко, но принятие или непринятие его доводов зависит от согласия с автором в том, что существует закон, превосходящий закон позитивный. Для Софокла и многочисленных поколений христиан, тоже веривших в существование закона, превосходящего закон человеческий, было нетрудно указать источник этого высшего закона — высшее существо, пребывающее на небесах. Но обязательно ли иметь концепцию божества для оправдания веры в существование естественного права?

...Концепция естественного закона, предвосхищенная Софоклом... была впервые выдвинута, наряду с концепцией естественных прав, стоиками эллинистической эпохи. Римские стоики, будучи скорее юристами, чем философами, придерживались того же мнения. Цицерон говорит: «Имеется истинный закон, праведный разум, согласный с природой; он неизменен и вечен».

Политическая теория средневекового христианства уделяла еще больше внимания естественному праву, которое понималось как неотъемлемая часть закона, данного Богом; и лишь после Ренессанса такие теоретики, как Гроций, Пуфендорф и Локк заговорили о естественном законе языком более современным. Это не означает, что Цицерон, св.Фома Аквинский и Локк понимали естественный закон совершенно одинаково. Можно сомневаться, например, что Цицерон и св.Фома представляли себе естественный закон как нечто, дающее право человеку поднимать мятеж, как считали древние греки или Джон Локк. Однако представление о естественном праве как всеобщем моральном законе, стоящем выше законов государственных, лежало в основе европейской политической мысли на протяжении более двух тысяч лет. И хотя в девятнадцатом веке оно вышло из моды, после Второй мировой войны к нему пришлось вернуться опять. в 1945 году, на Нюрнбергском процессе, естественное право послужило законным основанием некоторых пунктов обвинительного заключения против нацистских вождей.

М.Крэнстон. Права человека:
Документы о правах человека. Paris, 1975

* * *

Истинный закон представляет собой то, что говорит правильно употребленный разум. Закон находится в согласии с природой, присутствует всюду и является вечным. Он приглашает к исполнению долга и в испуге шарахается от преступления и коварства. Ни волей сената, ни волей народа никто не может быть освобожден от обязанностей, возлагаемых на него законом. Он неизменен и не может утратить своей силы. Все народы во все времена будут подчиняться этому вечному закону.

Цицерон. О государстве

* * *

Естественное право, которое раньше главным образом было предметом философских размышлений, благодаря Цицерону приобрело большое практическое значение для юриспруденции. Благодаря идентификации естественного разума (паturalis ratio) с истинным (т. е. правильным) законом, юристы получили вспомогательный инструмент огромного теоретического значения.

Э.Аннерс. История европейского права. – М., 1996

 

 Равенство

Из концепции «естественного закона» отнюдь не следовала автоматически необходимость свободы и равенства граждан. с равным успехом эта концепция могла обосновывать — и во все века обосновывала — «естественное» правовое неравенство людей (указывая на природу или Бога в качестве источника такого неравенства), «естественность» кастового общества.

Разумеется, различия между типами общественных устройств древнегреческих государств и их соседей сами по себе должны были порождать дискуссии о преимуществах и недостатках гражданского равенства. Пафос эсхиловских «Персов», прославлявших эллинскую свободу, был понятен гражданам демократических Афин, победившим на поле боя величайшую деспотию Азии. Консервативная антиутопия Платона апеллировала и к упадку афинской демократии, и к опыту полумонархической и сословной Спарты — главного антагониста Афин внутри Эллады.

Однако при всех различиях в общественном и политическом строе отдельных древнегреческих государств, при всей глубине пропасти, отделявшей эллинский мир от деспотий Востока, было и нечто общее между ними — институт рабства. Рабство было одной из основ античного общества, будь то монархия, олигархия, демократия или тирания. Хотя в известных эллинам царствах Востока рабство, возможно, играло меньшую роль в экономике, но зато дополнялось гражданским бесправием — все подданные Ахеменидов могли рассматриваться как рабы царя. Вопрос о равенстве или неравенстве мог быть актуальным лишь для свободных людей; сама свобода понималась первоначально лишь как антитеза рабскому состоянию (не говоря уже о том, что варваров, т.е. не эллинов, большинство греков заведомо не считало равными себе).

Великим подвигом древнегреческой мысли, свидетельством ее необычайной смелости, было то, что в споре о равенстве и неравенстве она не ограничивала себя рамками существующей общественной реальности. Вопреки величайшему авторитету античности — Аристотелю, отдельные греческие (а впоследствии и римские) философы поставили под сомнение моральную обоснованность рабства — экономической основы своего мира.

...Вы сами поклялись, граждане афинские, во всем следовать законам. Благодаря им существует равенство для вас всех, и всеми благами, которыми вы пользуетесь, вы обязаны именно законам.

Демосфен. XXI, 188.

* * *

Читай следующий закон...
«Не разрешается издавать законы, касающиеся лишь одного лица, если они не будут распространяться равным образом на всех граждан Афин».
...Законодатель, предложивший его, полагал, что так же, как и во всех других областях политической жизни, каждому должны быть предоставлены равные права, точно таким же образом и законы должны одинаково распространяться на всех граждан.

Демосфен, XXIII, 86

* * *

Преимущества благородного рождения воображаемы, и все привилегии основаны лишь на соглашении.

Ликофрон (IV в. до н.э..)

 

* * *

Самое истинное и наилучшее равенство... большему уделяет большее, меньшему — меньшее, каждому даря то, что соразмерно его природе. Особенно большой почет воздает оно всегда людям наиболее добродетельным; противоположное же — тем, кто меньше преуспел в добродетели и воспитанности. ...В этом-то и заключается только что высказанная нами мысль о равенстве, установленном в каждом отдельном случае для неравных согласно природе.

Платон. Законы

 

* * *

Калликл: ...По-моему, законы как раз и устанавливают слабосильные, а их большинство. Ради себя и собственной выгоды устанавливают они законы, расточая и похвалы и порицания. Стараясь запугать более сильных, тех, кто способен над ними возвыситься, страшась этого возвышения, они утверждают, что быть выше остальных постыдно и несправедливо, что в этом как раз и состоит несправедливость — в стремлении подняться выше прочих. Сами же они по своей ничтожности охотно, я думаю, довольствовались бы долею, равною для всех.

Вот почему обычай объявляет несправедливым и постыдным стремление подняться над толпой, и это зовется у людей несправедливостью. Но сама природа, я думаю, провозглашает, что это справедливо — когда лучший выше худшего и сильный выше слабого. ... Что такое прекрасное и справедливое по природе, я скажу тебе сейчас со всей откровенностью: кто хочет прожить жизнь правильно, должен давать полнейшую волю своим желаниям, а не подавлять их, и как бы ни были они необузданны, должен найти в себе способность им служить (вот на что ему и мужество и разум!), должен исполнять любое свое желание.

Но конечно, большинству это недоступно, и потому толпа поносит таких людей, стыдясь, скрывая свою немощь, и объявляет своеволие позором и, как я уже говорил раньше, старается поработить лучших по природе; бессильная утолить собственную жажду наслаждений, она восхваляет воздержанность и справедливость — потому, что не знает мужества.

Платон. Горгий

* * *

Хотя все члены государства братья, но Бог, вылепивший вас, в тех из вас, кто способен править, примешал при рождении золота, и поэтому они наиболее ценны, в помощников их — серебра, железа же и меди — в земледельцев и разных ремесленников... Если ребенок родится с примесью меди или железа, никоим образом не должно иметь к нему жалости, но поступать с ним так, как того заслуживают его природные задатки, т.е. включить его в число ремесленников или земледельцев.

...Когда ремесленник или кто-нибудь другой, делец по своим природным задаткам... попытается перейти в сословие воинов, или когда кто-нибудь из воинов постарается проникнуть в число членов совета или в стражи... тогда... такая замена и вмешательство не в свое дело — гибель для государства. ...Переход из одного сословия в другое — величайший вред для государства и с полным основанием может считаться высшим преступлением.

Платон. Государство

* * *

Равенство кажется справедливым, и так оно и есть, но только не для всех, а для равных; и неравенство также представляется справедливым, и так и есть на самом деле, но опять-таки не для всех, а лишь для неравных.

Аристотель. Политика

* * *

Сопоставление с деспотической властью важно для понимания античных представлений о свободе, согласно которым свобода прежде всего определялась статусом человека: свободный человек и — как противоположность ему — раб. Состояние свободы предполагало для человека целый ряд возможностей, в частности, возможность владеть рабами.

П.М.Стирк, Д.Вейгалл. Введение в политические идеи

* * *

...Кто по природе принадлежит не самому себе, а другому, и при этом, все-таки, человек, тот по своей природе — раб...

Аристотель. Политика

* * *

По природным дарованиям все люди равны, будь они греками или варварами... Все мы вдыхаем воздух ртом и носом.

Антифонт (V век до н.э.).

* * *

У раба позорно только имя. Если честен, так чем же он свободным не чета?

Еврипид

* * *

Бог создал всех людей свободными, и никто не является рабом по природе.

Алкидам (IV век до н.э.)

 

* * *

...Ты не желаешь сносить своего брата, чьим прародителем является Зевс (равный Логосу, правящему космосом), кто рожден из того же семени, что и ты, и, как и ты, зачат свыше?.. Ты забыл, кто ты и кому ты даешь приказы? Твой род, твои братья по природе — все отпрыски Зевса.
— Но ведь я купил их, а не они купили меня?!
— Подумай, на что ты смотришь — в землю, в бездну, на те жалкие законы, которые телами созданы для тел, у тебя нет очей для закона божественного.

Эпиктет

 

 Гражданские права

В Древнем Риме акцент переместился от политических и моральных теорий к практическим вопросам юриспруденции. Монументальный институт римского гражданского права не мог обеспечить подданным Империи политической свободы, да и не для этого он, вероятно, создавался. Но в области частной жизни разработанные юридические нормы гарантировали римским гражданам целый ряд привилегий. Некоторые из них довольно схожи с современными представлениями о правах личности.

Яркий пример тому — два эпизода из «Деяний апостолов», в той их части, которая описывает миссионерские путешествия апостола Павла по восточным провинциям Империи. Эти эпизоды доносят до нас живой голос римского гражданина, успешно отстаивающего свои права. Споры между апостолом и городскими начальниками звучат удивительно современно; реплики Павла — не что иное, как обвинение в превышении полномочий, сформулированное настойчивым и грамотным правозащитником и адресованное представителям правоохранительных органов.

Впрочем, понятие гражданских прав было достаточно развито уже в Афинах. Так, граждане пользовались личной неприкосновенностью (отчасти это распространялось и на рабов), свободой слова, политическими правами...

 

* * *

46. Законодатель дошел до такой крайности, что даже в том случае, когда оскорблению подвергся раб, он предоставил право начать из-за него судебный процесс. Он полагал необходимым обращать внимание не на то, кто пострадал, а на то, в чем состоит существо самого дела. ... Возьми же и прочитай сам закон, карающий за применение насилия. Ничто не может сравниться по убедительности со звучанием текста самого закона.

47. «Если кто применит насилие в отношении другого человека, ребенка, или женщины, или мужчины, свободного или раба, или же совершит противозаконное действие в отношении кого-либо из указанных выше, по этому поводу любой афинский гражданин, полностью сохранивший гражданские права, может обратиться с иском к фесмофетам. Фесмофеты же должны передать дело в суд в течение тридцати дней, считая со дня поступления иска, если этому не будет препятствовать какое-либо государственное дело. ... Если же обвиненный в причинении насилия будет приговорен к денежному штрафу, он должен быть взят под стражу (если насилие причинено свободному человеку) и содержаться там до тех пор, пока не уплатит штрафа».

48. Вы видите, граждане афинские, какое человеколюбие заключено в этом законе, который не допускает насилия даже над рабом.

Демосфен, XXI, 45–48

* * *

В олигархических государствах выступает перед народом не всякий желающий, а только стоящий у власти; в демократических же государствах выступает любой желающий и лишь тогда, когда считает нужным.

Эсхин (389–314 до н.э.), афинский оратор. Против Ктесифонта

* * *

Свободу речи во всех других случаях вы считаете настолько общим достоянием всех живущих в государстве, что распространили ее и на иностранцев и на рабов, и часто у нас можно увидеть рабов, которые с большей свободой высказывают то, что им хочется, чем граждане в некоторых других государствах; но из совещаний вы ее совершенно изгнали.

Демосфен, IX, 3

* * *

Одним из важнейших правовых различий между римскими гражданами и другими гражданами Римской империи, не обладавшими статусом «гражданин Рима», было то, что гражданское право (jus civile) распространялось исключительно только на римских граждан. Международное право (jus gentium) распространялось абсолютно на всех граждан империи, независимо от их статуса, т. е. фактически было общей для всех правовой нормой. Так же обстояло дело и с естественным правом (jus naturale), которое было создано на базе естественных проявлений личности. Гражданское право (jus civile) содержало особый закон, так называемый закон чести (jus honorarium), созданный эдиктами магистратов — крупными государственными сановниками Рима, в первую очередь, преторами.

Э.Аннерс. История европейского права

* * *

Тысяченачальник повелел ввести его в крепость, приказав бичевать его, чтобы узнать, по какой причине так кричали против него. Но когда растянули его ремнями, Павел сказал стоявшему сотнику: разве вам позволено бичевать Римского гражданина, да и без суда?

Услышав это, сотник пошел и донес тысяченачальнику, говоря: смотри, что ты хочешь делать? этот человек — Римский гражданин.

Тогда тысяченачальник, подойдя к нему, сказал: скажи мне, ты Римский гражданин? Он сказал: да. Тысяченачальник отвечал: я за большие деньги приобрел это гражданство. Павел же сказал: а я и родился в нем.

Тогда тотчас отступились от него хотевшие пытать его. А тысяченачальник, узнав что он Римский гражданин, испугался, что связал его.

Деяния, 22:24–29

* * *

Когда же настал день, воеводы послали городских служителей сказать: отпусти тех людей. Темничный страж объявил о сем Павлу: воеводы прислали отпустить вас; итак, выйдите теперь и идите с миром.

Но Павел сказал к ним: нас, Римских граждан, без суда всенародно били и бросили в темницу, а теперь тайно выпускают? нет, пусть придут и сами выведут нас.

Городские служители пересказали эти слова воеводам, и те испугались, услышав, что это Римские граждане. И, придя, извинились перед ними и, выведя, просили удалиться из города.

Деяния, 16:35–39

* * *

Римское гражданство стало привилегией, и с точки зрения правового статуса оно имело большое значение. Обладавший статусом «гражданин Рима» («Civis romanus sum») невольно вызывал к себе уважение и всегда мог рассчитывать на поддержку со стороны местных властей. Классической иллюстрацией того, какое значение имел этот правовой статус, может служить решение одного из судов в отношении двух преступников — Павла и Петра, приговоренных к смертной казни. Павел был римским гражданином и согласно законам Рима был убит мечом, а Петр, не обладавший этим статусом, был распят на кресте.

Э.Аннерс. История европейского права

 

 От поздней античности до начала Нового времени

Время, когда на развалинах античного мира восторжествовали новые мировые религии, христианство и ислам, часто представляют как эпоху резкого упрощения общественного устройства, утраты многих культурных ценностей, падения интереса к человеческой личности, характерного для греко-римской цивилизации — словом, как эпоху Темных веков.

Здесь не место для того, чтобы спорить с этой точкой зрения или соглашаться с нею. Отметим лишь, что обе великие религии (равно как иудаизм, конфуцианство, буддизм, которых мы вообще не касаемся в этой брошюре) с самого начала проявляют пристальное и напряженное внимание к нормам отношений между людьми. в качестве интеллектуальных и нравственных достижений этих религий, имеющих прямое отношение к нашей теме, можно назвать, например, разработанное христианскими богословами учение о свободе воли как следствии ответственности человека перед Богом, или прямые предписания ислама о политическом равенстве членов уммы (общины). Но ислам и христианство можно рассматривать и как полноправных преемников античной философии. Не случайно рассуждения о свободе, праве и справедливости, имевшие хождение в христианско-исламском мире в Средние века, базировались не только на соответствующем религиозном фундаменте, но в большой степени и на наследии античности (подробно изучавшемся и комментировавшемся и христианскими легистами, и мусульманскими законоведами).

Народы, строившие свои государства на обломках Римской империи, опирались в первую очередь, конечно, не на римское право (хотя и оно играло определенную роль), а на собственное обычное право. По мере укрепления классического западноевропейского феодализма сложное сочетание правовых и социальных институтов, религиозных предписаний, философских концепций, превращалось в систему норм, подробно регулирующую поведение всех членов средневекового социума. Представление о свободе, справедливости, праве вовсе не было утрачено — оно лишь невероятно усложнилось. Возникли сложные иерархические системы взаимных прав и обязанностей, свои в каждом регионе. Политическую свободу эллинов и гражданское право римлян заменили многочисленные локальные «свободы» или «вольности», относящиеся к определенным группам населения (сословиям, профессиональным объединениям — цехам, этническим группам и т.п.) и к определенным городам или областям. в эпоху позднего феодализма эти права и свободы рассматривались скорее как привилегии, основанные на обычае или возникающие в результате политического компромисса.

В определенном смысле люди приобрели более глубокие представления о свободе. в средневековой Европе эта идея потеряла, однако, свою целостность: универсальные концепции свободы перешли в область религиозных и философских представлений, политические — раздробились в разных отраслях общего права. в то же время идея равенства, также получившая мощную опору в религии и в Европе, и на Востоке, не раз становилась источником общественных потрясений. Соединение двух идей — свободы и равенства — в концепции прав человека оставалось делом будущего.

Так называемое Средневековье — это целый мир, куда более сложный и многообразный, чем предшествовавшая ему античность и последовавшее за ним Новое время. Даже ограничиваясь Западной Европой, мы не сможем дать читателю сколько-нибудь полной картины эволюции интересующих нас идей. Поэтому ограничимся лишь несколькими отрывочными иллюстрациями, позволяющими перейти затем к новому историческому этапу — великим общественным переворотам Нового времени, когда свобода, равенство, справедливость, право стали проблемами, требующими незамедлительного разрешения.

...Резкое разграничение между политикой и личной свободой совершило христианство. В христианской идеологии свобода, как подчеркивал св. Августин, — это свобода воли. Такое понимание свободы было крайне важным — оно связывало свободу с отдельной личностью, точнее даже с ее духом. Но это была ограниченная свобода... Душа может быть свободной, даже когда тело заковано в цепи. Свобода души и равенство перед Господом идут рука об руку с необходимостью политической власти над грешными людьми.

П.М.Стирк, Д.Вейгалл. Введение в политические идеи

* * *

Он (Бог) был причиной бытия тварей. Но в Нем не было никакого разнообразия, никакой изменчивости, никакого небытия; поэтому всех, кого Он сотворил, Он сотворил равными и подобными, потому что для Него не существовало никакой причины разнообразия и различия.

Ориген (ок.185–253/254)

* * *

Языческие философы искали суть человека в чем-то низменном и недостойном его. Пытаясь возвысить момент человеческий, они говорили даже, что человек — это микрокосм, образованный из тех же элементов, что и все прочее, вознося хвалу его природе, забывая при этом, что уподобляют его насекомому или мыши: ведь и они — из тех же четырех элементов...

Откуда же быть человеку велику, коли подобен он космосу? Иной ли он, чем это небо, что вращается, чем земля, чем все, что движется вместе с землей?

В чем же, по мнению церкви, величие человека? Не в космоподобии, но в том, чтобы быть образом Творца нашей природы.

Григорий Нисский (331–394)

 

* * *

Вся оригинальность и вся непреходящая ценность Августина для истории европейского сознания (и для нас) состоит в открытии уникальной, неповторимой человечес­кой личности; причем всюду она рассматривается в ее отношении к Абсолютной Личности Творца. Взгляд на мир сквозь призму этого отношения есть важнейшая специфика умонастроения Августина, а в значительной мере — и всей западной духовности. Именно поэтому теория личности есть кульминация всех построений Августина. ...

В конце 380-х  – первой половине 390-х гг. Августин создал своеобразную моральную теодицею, идеи которой изложены в трактате «О свободном решении»: Бог не отвечает за мировое зло, единственным источником которого является злая воля; высшая справедливость воздает каждому по заслугам. На базе этих идей Августин строит рационалистическую этику долга, достаточно формальную и по многим параметрам сходную с этикой стоиков и Канта.

Чтобы мораль принципиально была возможна, порок и добродетель должны вменяться человеку. Но для этого действия человека должны быть свободны, т.е. независимы от внешней причинности (по идее, даже и от Божественной).

Моральная свобода есть реализация нравственного долга в следовании добру: человек должен стать тем, кем он может быть. Смысл добра задан нравственным законом, или Божественными заповедями.

В рамках этой теории идея о нравственном законе сама по себе является достаточным мотивом для исполнения долга.

А.Столяров. Аврелий Августин.
Жизнь, учение и его судьбы

* * *

Во времена позднего средневековья античное учение о естественном праве превратилось в метафизическое учение о праве. в схоластике того времени полагали, что имеются три источника права: jus positivum, jus naturale humanorum и jus divinum, представление о которых соответствовало различным направлениям античной мысли. Jus positivum было римским правом, jus naturale humanorum — эллинистической естественно-правовой идеей, a jus divinum voluntarium (право Божественной воли) — правом, полученным от Бога через откровение. Последний источник права стоял выше всех остальных. Человек должен был подчиняться непостижимой Божественной воле. Авторитетным представителем этого учения был Фома Аквинский...

Сущность естественного права (jus naturale) Фома Аквинский вывел, опираясь на здравый человеческий смысл. По его мнению, это естественное право является той основой, на которой покоятся все создаваемые людьми законы (Lex humana). Любой закон, который хоть немного отклоняется от здравого смысла, утрачивает свое значение как закон и становится проявлением насилия. Фома в данном случае полагал, что нарушение такого закона, утратившего поддержку естественного права и фактически ставшего проявлением насилия, ненаказуемо.

Так же как Аристотель, Фома Аквинский считал, что, согласно естественному праву, рабство вполне допустимо. Такая точка зрения роковым образом сказалась на будущих поколениях. Когда португальцы и испанцы в XV и XVI вв. завоевали Америку, они получили от Папы разрешение на введение рабства в странах Америки...

С эпохи реформации Лютера и Кальвина появляется новое теологическое объяснение, которое порывает с теоретической основой схоластического естественного права Позднего средневековья. Вместо него развивается тип естественного права, который мог быть охарактеризован как рационалистическое. Рационалистическое естественное право служило, наверное, сильнейшим источником вдохновения для развития европейского права после Corpus juris civilis — Свода римского гражданского права.

Рационалистическое естественное право, так же как и средневековое христианское и схоластическое естественное право, основывалось на идеологическом наследии античности. Когда, в конце концов, божественное откровение перестали принимать во внимание в качестве источника права, то вернулись снова к делению на jus positivum и jus naturale humanorum, что, однако, не следует расценивать как «секуляризацию». Гроций, Пуфендорф, Лейбниц и великие испанские юристы-рационалисты естественного права, как, например, Суарес и Виттория, были христианами, веровавшими в факт откровения. ... Часто цитируют известные слова Гроция из его труда «О праве войны и мира» (1625 г.), понимая их в значении слова «секуляризация»: «Естественное право существует, даже если Бога нет». Но продолжение звучит следующим образом: «Об этом нельзя говорить без крайней наглости».

Э.Аннерс. История европейского права

* * *

Христианское начало безусловного достоинства человека и личности вместе с христианством рано или поздно должно было перейти и в мир гражданский... Для всех народов нового христианского мира — одна цель: безусловное признание достоинства человека, лица и всестороннее его развитие. Только все идут к ней разными путями, бесконечно разнообразными, как сама природа и исторические условия народов.

Германские племена, передовые дружины нового мира, выступили первые... Государства, ими основанные, — явление совершенно новое в истории. Они проникнуты личным началом, которое принесли с собой германцы. Всюду оно видно; везде оно на первом плане, главное, определяющее. Правда, в новооснованных государствах оно не имеет того возвышенного, безусловного значения, которое придало ему христианство.

... Но мало-помалу, под разнообразными формами, по-видимому, не имеющими между собою ничего общего или даже противоположными, воспитывается человек. Из области религии мысль о безусловном его достоинстве постепенно переходит в мир гражданский и начинает в нем осуществляться. Тогда чисто исторические определения, в которых сначала сознавала себя личность, как излишние и ненужные, падают и разрушаются, в разных государствах различно. Бесчисленные частные союзы заменяются в них одним общим союзом, которого цель — всестороннее развитие человека, воспитание и поддержание в нем нравственного достоинства. Эта цель еще недавно обозначилась. Достижение ее в будущем. Но мы видим уже начало. Совершение неминуемо.

Константин Кавелин[1] (1818–1885)

* * *

Господство христианской идеологии в средневековой Европе не исключало, однако, развития более разнообразных, неоднозначных, порожденных самой жизнью концепций. Упомянем свободы, которые гарантировали своим подданным английские монархи в коронационной присяге. Это были привилегии и льготы для церкви, крупных феодалов, позже — для городских общин. Они включали в себя освобождение от ряда налогов, а также преимущественные права в судопроизводстве...

Хотя свобода была прежде всего и почти исключительно «принадлежностью его светлости», следует сказать, что к концу XIII в. уже существовало «противостояние между свободами всего общества и своеволием вельмож».

П.М.Стирк, Д.Вейгалл. Введение в политические идеи

* * *

 

Великая Хартия вольностей
Англия, 15 июня 1215 г.

Ни один свободный человек не будет арестован или заключен в тюрьму, или лишен владения, или объявлен стоящим вне закона, или изгнан, или каким-либо иным способом обездолен, и мы не пойдем на него и не пошлем на него иначе, как по законному приговору равных ему и по закону страны.

Никому не будем продавать права..., никому не будем отказывать в них или замедлять их.

...Пусть будет каждому позволено впредь выезжать из нашего королевства и возвращаться в полной безопасности.

...И всякое зложелательство, ненависть и злобу, возникшие между нами и вассалами нашими, клириками и мирянами со времени раздора, мы всем отпускаем и прощаем.

Поэтому мы желаем и крепко наказываем, чтобы английская церковь была свободна и чтобы люди в королевстве нашем имели и держали все названные выше вольности, права, уступки и пожалования надлежаще и в мире, свободно и спокойно, в полноте и целости для себя и для наследников своих от нас и от наследников наших во всем и везде на вечные времена...

 

* * *

Англия велика и сносна только при полнейшем сохранении своих прав и свобод, не спетых в одно, одетых в средневековые платья и пуританские кафтаны, но допустивших жизнь до гордой самобытности и незыблемой юридической уверенности в законной почве.

А.И.Герцен. Былое и думы

* * *

...Конечно, религиозное равенство душ само по себе еще не означало гражданского равенства. Но когда мыслители XVII века провозгласили естественную свободу человека, то из христианской традиции вместе с этой свободой родилось требование гражданского равенства.

В.Янков. К истории концепции прав человека



[1] К.Д.Кавелин – русский историк государственной школы и публицист. Участник подготовки крестьянской реформы 1861 г., автор одного из первых проектов отмены крепостного права

Рекомендувати цей матеріал