Уполномоченные по правам ребенка будут работать в московских школах.

В ближайшие годы в 15% московских школ будут работать уполномоченные по правам ребенка. Они будут решать конфликты между педагогами, учениками и их родителями, а также заниматься их правовым просвещением. По словам детского омбудсмена Алексея Голованя, эксперимент по работе школьных правозащитников, начатый в Южном округе столицы, хорошо себя зарекомендовал и будет расширен. Мнения в самом педагогическом сообществе разделились – далеко не все уверены в том, что подобная мера принесет реальную пользу.

Согласно подготовленной департаментом образования программе «Столичное образование-5», в ближайшие годы уполномоченные по правам ребенка будут работать уже в 15% московских школ (примерно в 300 из 2000 школ города).

Сейчас на территории Южного административного округа в порядке эксперимента правозащитники работают в ста школах. Школьные омбудсмены – люди, прошедшие специальное обучение и годичную практику. Они рассматривают жалобы на нарушение прав участников образовательного процесса и факты ущемления их достоинства, решают конфликты между педагогами, учениками и их родителями, а также занимаются правовым просвещением.

Как считает один из инициаторов этой идеи, председатель комиссии по образованию Мосгордумы Евгений Бунимович, ребенок должен знать свои права и иметь возможность их защищать.

«Служба уполномоченного по правам ребенка в Москве занимается экстренными случаями и не может охватить всех детей, – заявил господин Бунимович «Газете.Ru». – Поэтому хотелось бы выстроить сеть, доступную каждому ребенку. И правозащитники должны находиться в школе – ребенок не пойдет жаловаться в управу или куда-либо еще». По мнению депутата, школьный уполномоченный не обязательно должен занимать освобожденную должность, им может любой предметник, школьный психолог или социальный педагог – человек, который прошел специальную подготовку и чье мнение в школе уважают. Но замыкаться школьная правозащитная сеть должна не на департаменте образования, а на уполномоченном по правам ребенка в Москве.

Однако, по мнению ряда экспертов, эффективность работы школьного омбудсмена напрямую зависит от того, занимает ли он освобожденную должность или совмещает ее с работой в этой же школе. Как заявил «Газете.Ru» директор лицея № 1525 «Воробьевы горы» Леонид Перлов, это должен быть совершенно независимый человек. «В силу финансовой и организационной зависимости от школьной администрации работа учителя в роли омбудсмена эффективной не будет, – считает он. – Если интересы ребенка войдут в противоречие с интересами школы, решение такого уполномоченного будет не в пользу ребенка. Не сможет быть беспристрастным арбитром, когда сталкиваются два взаимоисключающих интереса, и представитель администрации».

Впрочем, многие педагоги вообще выступают против инициативы введения в школе «посторонних гражданских институтов».

Как считает президент Всероссийского фонда образования Сергей Комков, этот институт обязательно вступит в конфликт с педагогическим коллективом. «Появление такого параллельного директора обязательно создаст в школе нездоровую атмосферу, – считает он, – а конфликт внутри коллектива – это самое опасное». Использовать помощь уполномоченного по правам ребенка надо, но вполне достаточно, чтобы такой омбудсмен был в каждом округе, считает эксперт, а в школе конфликты, требующие разбирательств на таком уровне, происходят все-таки не столь часто.

По словам Комкова, опыт введения должности школьных омбудсменов есть в США, и опыт этот «плачевен». «В крупных городах США в школах есть должности адвокатов, – рассказал он. – И в этих школах процветают доносительство, разборки и конфликты.

По-хорошему, каждый директор школы должен быть уполномоченным по правам ребенка. И, если он не выполняет этой функции, его нужно гнать в шею».

Эту точку зрения разделяет и директор школы (лаборатории) № 760 им. А. Маресьева Владимир Гармаш. «Должность директора предполагает необходимость решения всех этих вопросов, – заявил господин Гармаш «Газете.Ru». – Он должен вникать в проблемы каждого ребенка, знать их причины и иметь возможность его защитить. По-хорошему, омбудсменом должен являться каждый завуч, а каждый классный руководитель должен отстаивать интересы своих детей».

По мнению Владимира Гармаша, посторонний правозащитник в школе будет играть роль «ящика», в который опускают жалобы и который от них очень скоро захлебнется.

«Ни один посторонний контролер не решит внутренних проблем, – считает директор. – Школьный коллектив должен справляться с этими проблемами самостоятельно, привлекать детское самоуправление, создавать психолого-педагогические комиссии. Ну а если не справляется, остаются суд или комиссия по делам несовершеннолетних, в обязанности которой тоже входит защита прав ребенка».

Между тем представители участвующих в эксперименте школ и сами правозащитники считают, что противники института школьных омбудсменов просто не очень четко представляют, что за этим стоит.

По словам уполномоченного по правам участников образовательного процесса гимназии № 1552 Ларисы Сальниковой, почти 10 лет присутствия правозащитника в школе не привело к всплеску «стукачества». А сам омбудсмен не является чем-то инородным для школы: «Уполномоченный избирается на эту должность советом школы, состоящим из педагогов, учеников и их родителей, и все конфликты решает, опираясь на устав школы, Декларацию прав ребенка и другие документы, – рассказала госпожа Сальникова. – В тех случаях, когда я не могу уладить конфликт самостоятельно, привлекается психологическая служба или конфликтная комиссия».

По ее словам, обращения детей касаются, в первую очередь, организации учебного процесса и вполне решаемы.

Речь идет об объеме домашнего задания и заданий на каникулы, перегрузке письменными формами работы на устных предметах, задержке на переменах. Кроме того, дети жалуются на то, что им несвоевременно выставляют оценки, не сообщают оценки, а также плохо обслуживают в столовой. Родителей больше беспокоит качество учебного процесса и профессионализма преподавателей, необъективное отношение к ребёнку, давление на него и оскорбления со стороны учителей, межличностные отношения учащихся.

По словам Ларисы Сальниковой, за помощью в защите прав ученика к ней обращаются и сами учителя, не согласные с позицией в конфликте какого-нибудь своего коллеги. При этом, утверждает школьный омбудсмен, она не занимает ничью позицию, а вся информация, с которой к ней обращаются, абсолютно конфиденциальна.